Это своего рода новое направление для вас. Насколько вы были свободны при написании эпизода для «Доктора Кто»?

«Мне думается, бог сказал «Служение – совершенная свобода…» Так что все было довольно приятно. Я был очень свободен – поскольку я пришел с готовой историей, и знал, какую форму она должна была принять – но потом мне дали множество инструкций на тему того, что происходило с Доктором и Эми. Когда я принес мой первый черновик, мне сказали, что Доктор говорит слишком много, и что я должен посмотреть несколько эпизодов, чтобы увидеть, что на самом деле то, как он говорит, очень эффективно. Мне сказали, что начало было слишком медленное, что встреча с Винсентом была недостаточно остроумна… И это было довольно хорошо, поскольку когда ты пишешь что-либо сам по себе, это несколько одинокий процесс… Тебе надо принимать так много решений самому. И хорошо, когда тебя подталкивают в нужном направлении, чтобы вписаться в формат. А потом там есть кусочек, имеющий отношение к тому, что произошло в последних эпизодах – мне сказали, что Эми находится в специфичном положении, имеющем отношение к ее душевному состоянию.»

Как много черновиков у вас было?

«Я написал версию, Стивен [Моффет] и Пирс [Венгер] сильно ее раскритиковали… потом я написал еще одну. И Джонни [Кэмпбелл, режиссер] раскритиковал ее! Потом у нас была читка эпизода с Карен и Мэттом, и я внезапно понял, что они были правы, и что это было плохо. А потом я переписал ее…»

Насколько важным для вас было отобразить проблемы с психическим здоровьем правильно? Существует большая ответственность, когда дело касается рассказа о людях, у которых психическое заболевание…

«Это история, про которую я знаю довольно много, так что я чувствовал себя на безопасной почве. Я сделал больше исследований касательно Ван Гога, чем я делаю обычно. Когда мы работали над Блэкаддером, целые три серии Ladybird Book Of Elizabethan England были основаны только на моем исследовании! Так что тот факт, что я прочел биографию Ван Гога на 200 страниц – пусть моя подруга и указывает на то, что там было 140 страниц картинок – означает, что я относительно серьезно отнесся к моей ответственности касательно него. И мы действительно серьезно поработали над актерским составом. Мы хотели быть уверены, что парень, который будет его играть, должен ощущаться людьми, смотрящими серию, как Ван Гог, а не как некто, кого они видели в многих других ролях, только в оранжевом парике.»

«На меня сильное воздействие оказала жизнь и судьба Ван Гога. Наверное, он единственный великий творец – в любых жанрах – который не получил никакого признания своей работы. Если вы посмотрите на Диккенса, Чосера, Шекспира, Микеланджело, Леонардо да Винчи… все они были очень знамениты при жизни. И у меня возникла мысль, которая изначально заставила меня задуматься о том, сможем ли мы использовать путешествие во времени, чтобы восстановить справедливость. Это и было изначальным толчком для написания эпизода.»

А если к вам снова обратятся, и скажут: «Ричард, мы бы хотели, чтобы ты написал еще один эпизод», вы согласитесь??

«Все зависит от того, будет ли у меня другая идея! Смотрите, если я думаю о чем-то, что мне нравится делать, я с удовольствием это делаю. Почти 100% моего опыта работы были несчастливыми – я могу разместить всё по порядку! – но в данном случая всё было очень хорошо. От актеров до продюсеров и режиссеров всё было крайне здорово, и я уверен, что это находит своё отражение в том, насколько пикантен и энергичен сериал – потому что люди, которые его создают, хорошо проводят время.»